Первого октября 2019 года на российском финансовом рынке произошло эпохальное событие, касающееся практически всех россиян: с этого дня банки начинают в обязательном порядке рассчитывать предельную долговую нагрузку (ПДН) заемщика. Зачем это нужно и какие могут быть последствия?
Семен Новопрудский. Фото: Татьяна Фролова
Банк России впервые заговорил о необходимости внедрить в стране показатель долговой нагрузки (в международном финансовом языке он называется payment to income или сокращенно PTI) два года назад, в октябре 2017-го. Таким способом ЦБ хочет остановить слишком бурные, на его взгляд, темпы роста выдачи необеспеченных потребительских кредитов и уменьшить закредитованность россиян. Намерения понятные, прозрачные и благие.
Банки как могли пытались отсрочить эту меру, резонно полагая, что это существенно уменьшит выдачи потребительских кредитов. В первоначальном варианте ПДН планировалось ввести с 1 января 2019 года. Более того, банки хотели, чтобы расчет ПДН начинался по кредитам от 100 тысяч рублей, но ЦБ настоял на сумме в 10 тысяч. То есть даже самые маленькие кредиты в стране теперь будут выдаваться исходя из долговой нагрузки заемщиков.
В мировой практике предельная долговая нагрузка — это отношение ежемесячных платежей по кредиту к ежемесячному доходу заемщика. В России будет не так: ПДН рассчитывается как отношение ежемесячных платежей заемщика по всем непогашенным кредитам, лимитам по кредитным картам, а также займам, взятым у МФО, и по новому выдаваемому кредиту не к ежемесячному, а к среднемесячному доходу за 12 месяцев. В зависимости от этой предельной долговой нагрузки банки будут формировать резервы на потребительские кредиты, если все-таки решатся дать взаймы такому клиенту. Чем выше нагрузка, тем больше резервы.
Дальше начинается странное. Во-первых, никакого единого обязательного показателя ПДН, сверх которого кредит гарантированно не выдается, не будет. Каждый банк и каждая микрофинансовая организация имеют право самостоятельно решать, какой уровень долговой нагрузки назначать критическим. Пока — по умолчанию — таким уровнем считается вариант, при котором заемщик отдаст на текущие платежи по кредиту как минимум половину среднемесячного дохода.
Во-вторых, очень широко трактуется само понятие «доход»: зарплата, пенсии, доходы от сезонных работ или сдачи имущества в аренду, если это подтверждается документами. То есть, например, у большинства самозанятых шансов на легальные кредиты не будет по определению, ведь их доходы редко подтверждены документами.
В-третьих, как это часто бывает в России, «все животные равны, но некоторые более равны, чем другие». Две кредитные организации — Сбербанк и Райффайзенбанк (прямо скажем, не последние банки на рынке кредитования граждан) — почему-то получили право рассчитывать нагрузку на капитал на основе ПДН не так, как остальные. И это позволяет им не применять надбавки по потребительским кредитам, предложенные ЦБ для всех остальных.
В том, что введение обязательного расчета ПДН замедлит темпы роста потребительского кредитования в России (чего и добивается ЦБ), сомнений практически нет. А вот со второй частью замысла регулятора — уменьшить закредитованность россиян — получится не так складно. Большинство людей в России берут потребительские кредиты или займы в МФО не от жадности, а от бедности. И если им по новым правилам откажут легальные кредитные организации, а деньги нужны позарез, путей два: кража или поиск «черных кредиторов».
Поскольку количество «кредитных организаций» (именно так, в кавычках), работающих без лицензий, но имеющих сайты либо действующих проверенным методом бумажных объявлений на столбах и стволах деревьев, не поддается подсчету, спрос будет рождать предложение. Меньше таких «столбовых» кредиторов точно не станет. Их станет больше.
Новые правила расчета ПДН могут стать прямо-таки синекурой для подпольных кредиторов. В результате через пару лет официальная статистика закредитованности россиян, в том числе отраженная в их кредитных историях, может улучшиться, а реальные долги вырастут.
Борьба с закредитованностью населения такими способами, как определение предельной долговой нагрузки или предельной стоимости займа, которая не может превышать заранее определенный процент (этот подарок уже ощутили на себе МФО), сильно напоминает то, о чем давным-давно прекрасно написал Михаил Жванецкий: «Часто мы боремся с плесенью вместо того, чтобы бороться с сыростью».
«Сырость» в нашем случае — беспробудная бедность, толкающая людей на кредитную паперть. А закредитованность, она же долговая нагрузка, — всего лишь плесень. Победить бедность новые меры по ограничению потребительского кредитования точно не помогут. Ведь главная проблема России не в том, что люди слишком много тратят или чрезмерно берут в долг, а в том, что слишком мало зарабатывают.
