Десять лет назад Татьяна и Андрей Жовнеровичи переехали из Гродно в деревню с необычным названием Васарабы, расположенную недалеко от областного центра. Говорят, долгое время катались на великах по округе, выбирая место для жительства, и в какой-то момент решили — хотим жить здесь. И переехали. Супруги замечают, что для сельской местности семья их необычная: местные долго не могли понять, чем приехавшие городские занимаются и как зарабатывают на жизнь. Андрей — ремесленник, его дело, как он сам говорит, — «непоточная столярка», Татьяна — художник. У супругов трое детей — Агата, Алиса и Захар.
Этим материалом TUT.BY продолжает свой проект «Я живу» — о деревнях, агрогородках, поселках с интересными (и порой даже смешными!) названиями, где нет гипермаркетов, парков, ресторанов и баров, порой — даже школ и рабочих мест. Зато есть люди — те маленькие и незаметные порой Личности, которые живут в нашей с вами стране: рождаются, женятся, растят детей, встречают гостей, ищут работу, хоронят стариков — и очень любят свою родину. Это проект не о попсовых и вылизанных турмаршрутах, это истории о настоящей Беларуси и настоящих белорусах, а еще — об искренней любви к месту, где остаешься по какой-то причине или вопреки ей.
— Мы, конечно, отличаемся. Приходит как-то соседка старенькая ко мне и говорит: «Ты навошта парадны ўваход разабраў? А калі цябе хаваць будуць, труну праз што выносіць?». Для местных главный вход — для похорон и свадеб. А у нас его нет. Опять же в сельской школе, куда ходят дети, пришлось долго объяснять, чем я занимаюсь и как зарабатываю на жизнь. И так — во многом, — говорит Андрей.
В деревне Васарабы всего около 25 домов и одна улица, которая плавно — если бы не дорожные знаки, то и не заметишь, — переходит в два других населенных пункта — Лойки и Колбаски. Вот — васарабский дом, а через забор — уже лойковский. Но местные жители четко отделяют себя и свои населенные пункты друг от друга. Васарабы в этой тройке — самая крайняя деревня, дальше — поля и леса. Как и в других белорусских местечках, есть и старые хаты, где живут старики, и дома с заколоченными ставнями, но деревню назвать умирающей нельзя. Здесь, как говорят местные жители, много детворы и молодых семей, есть «дагледжаныя» участки с современными домами. Школа есть в Лойках, никаких проблем.
Откуда пошло название деревни, даже старожилы уже не помнят. Кто-то говорит, от того, что здесь было много родников, которые называли васса — то ли от английского, то ли от немецкого. Другие говорят, что на окраине деревни Лойки когда-то поселились иноземцы, которых тогдашние жители так и называли — васарабами. Чужестранцев здесь уже давно нет, а чудное название осталось.
В Первую мировую войну рядом с этой местностью шли ожесточенные бои за высоту 100,3 — самую высокую точку Гродненского района. Тогда погибло очень много солдат — как с одной стороны, так и с другой. На том месте сейчас массовое захоронение, крест и памятная табличка.
В Васарабы Татьяна и Андрей переехали 10 лет назад. Купили старую, 1946 года постройки, хату и стали ее восстанавливать. Вернее, переделывать. И вот из старого сруба получился двухэтажный дом со светлыми мастерскими, спальнями и кухней-гостиной. Правда, признается Андрей, еще много чего надо доделать.
— Я как тот сапожник без сапог. На заказ мастерю многое, а у самого кухня вон недоделана, — смеется мужчина и ведет нас по жилищу.
На первом этаже — мастерская Татьяны. Здесь все разрисовано — мебель, стены, двери. Пока дома тихо: дети в школе, Татьяна уехала в Гродно по делам. Андрей признается, что лучше работается, конечно, в тишине.
Несколько лет назад он стал заниматься деревянными изделиями. Начинал все с нуля. Учился по мастер-классам в интернете, смотрел, что и как делают другие мастера, покупал потихоньку оборудование, мастерил сам какие-то инструменты. Начал с садовой мебели, а потом перешел к более кропотливой работе — стал делать шкатулки, резные лавочки, штампы для набойки и сундуки. Сейчас изделия Андрея покупают не только в Беларуси, но и в России, и Украине. Признается, что заработки неплохие, но так как он, по сути, единственный добытчик в семье, то, если сумму раскинуть на всех, получается не очень много. А еще изделия у мужчины эксклюзивные и порой в единичном экземпляре — поэтому и сбыт достаточно специфический.
— Мало кто купит лаву из дуба за 350 долларов, например. Но именно столько стоит две недели работы плюс материал. Поэтому пока она стоит здесь. Может быть, найдет своего хозяина.
И все-таки Андрей признается — ему повезло: он занимается именно тем, что нравится. Хотя, например, с завистью смотрит на мастерские своих американских коллег, где рабочее место можно организовать, взяв весь инструмент в лизинг. Здесь же приходится долго копить или что-то мастерить из подручных материалов. Мастер хочет со своими вещами выйти на европейский и американский рынки, а еще мечтает продвигать бренд уже ставшей родной деревни. Свою мастерскую он назвал «Васарабскія жаўрыкі» и, если мечтать по-крупному, то, говорит, это местечко можно было бы превратить в деревню мастеров — и таким образом и возрождать, и оживлять пространство вокруг.
Поселиться в деревне было импульсивным решением
Андрей родился в Червенском районе, в детстве с мамой и сестрами переехал в Минск, где и жил долгое время, Татьяна — гродненка. Сначала молодая семья жила в столице, потом «рушыла на Гародню».
— Переселились, сделали ремонт в квартире — и решили, что хотим жить в деревне, — говорит Андрей. Сейчас он бы все сделал по-другому — например, более основательно подготовился бы к переезду. — Потому что 10 лет назад сорваться с работы, продать квартиру в Гродно и рвануть в Васарабы было каким-то импульсивным решением.
Но супруги не жалеют. Из плюсов здесь, говорят, чистый воздух, простор, огород, место для мастерских, природа вокруг. А минусов как-то и нет: ни городских друзей, ни родных расстояние не останавливает — в доме часто бывают гости. Правда, сейчас у семьи нет своей машины, и, если надо в город, приходится подстраиваться под общественный транспорт. А автобус здесь ходит три раза в день. Не успел — ищи варианты, как добраться домой. Но это, по словам семьи, совсем небольшие неудобства.
— Я могу сравнить ту жизнь и эту. Эта нравится больше, — говорит Андрей.
Супруги, переезжая в сельскую местность, задумались о том, чем будут заниматься. Андрей со своим техническим образованием решил развиваться в сторону столярки (думал, кстати, и о керамике — но дерево оказалось ближе, и сейчас он даже по запаху может отличить древесину одну от другой) При этом, вспоминает, очень хотелось начать возрождение ремесла по старинным технологиям.
В большой светлой мастерской на втором этаже дома — станки, деревянные заготовки и много ручного инструмента. Андрей объясняет: в своей работе он хоть и применяет старые традиционные технологии, все-таки следит за техническим прогрессом и старается внедрять в свою деятельность и современное оборудование.
— Что-то делаю при помощи станков, что-то при помощи компьютерных программ, но все равно остается очень много ручного труда. Доводка, например, изделия до товарного вида только руками же, — говорит Андрей.
Васарабская «набойка» (или «набивка», как вам больше нравится)
Ремесленник, например, делает штампы для набойки рисунка на ткани. Техника сейчас — на пике популярности. Заказывают у Андрея как копии исторических штампов, так и современные вариации.
Изготовление набойки — один из самых древних видов народного декоративно-прикладного искусства, встречающийся практически у всех народов мира. Суть в том, что при помощи специальных резных деревянных форм на ткани набивали рисунки: накладывали покрытую краской форму и ударяли по ней специальным молоточком. Отсюда название — «набойка» или «набивка». Вариантов узоров — множество.
Когда-то небольшие набивные доски были предметом обихода, они повсеместно продавались на ярмарках. Набойные ткани были очень популярны. А потом с развитием промышленности все это угасло и было практически полностью заменено машинным производством на фабриках. Но традиция получила новое развитие с появлением клубов исторической реконструкции — теперь набойка снова входит в моду. Кстати, один из способов набойки до сих пор применяется при производстве платков на Павлово-Посадской фабрике. Плюс — сейчас ее используют в своих изделиях и модные дизайнеры одежды.
У Андрея заказывают деревянные штампы как с историческим рисунком, так и с современными вариациями
— Здесь важно четко понимать, как все будет выглядеть на ткани — изображение-то получается зеркальное, — говорит Андрей и показывает свои изделия. Вот копии средневековых штампов, вот реплики старинных китайских досок с драконами и сюжетом охоты на гусей.
Делает Андрей, помимо прочего, и доски для пряников. Это тоже старинное ремесло. Когда-то в белорусских деревнях практически у каждой хозяйки были такие доски для кулинарных изделий. Сейчас традиция забыта, но Андрей надеется на ее возрождение.
Ремесленник признается, что есть трудности с сырьем. Достать хорошую доску, оказывается, в Беларуси проблема. Правда, иногда нужная порода дерева находится неподалеку — вот забрал у соседа спил клена, например.
Андрей говорит, что ему больше по душе обмен, чем денежные отношения. Так приятнее и «уютнее», да и вообще семье гораздо больше нравятся «соседские деревенские» отношения, чем «разрозненные городские».
— Батян [аист] вот у меня здесь жил, — показывает Андрей, — а потом один из соседей спилил дерево. Прилетает бусел, а дома нет. Стоит день, стоит два. Мы на это посмотрели, скооперировались с другими соседями и сделали ему место для гнезда. Дальше уже была его забота. Сначала птица все вокруг ходила, а потом устроилась. Дама к нему прилетела. Вывели двух птенцов и улетели сейчас на юг. Надеюсь, в следующем году вернутся к нам. Будем жить вместе. Здесь вот какие-то такие штуки и объединяют людей.
Читайте также
Я живу в Холомерье. Сельский врач построил деревенскую больничку — и она зарабатывает сотни тысяч долларов
Я живу в Гоже. Как ксендз хранит историю местечка, где есть дуб Иоанн Павел и хорошие люди
